С какими проблемами городской среды в Омске борется Борис Мельников — ученый-историк и защитник прав людей с ограниченными возможностями здоровья

Ученый Борис Мельников из Омска известен во всем мире. Он эколог, этнограф, археолог, кандидат исторических наук. Курирует международный проект «Первопредок» — исследование жизни Усть-Ишимского кроманьонца — древнейшего человека, останки которого были обнаружены на территории Омской области. Уже сейчас в нем приняли участие ученые из 19 государств.

Более 10 лет назад Борис Мельников на 90% утратил зрение, но это не помешало ему продолжить научные исследования. И бороться за права российских инвалидов — историк создал информационный сайт «Доступная и недоступная среда», помогает людям в судах, следит за состоянием пандусов и городских улиц и готовиться снять фильм о том, какие трудности в России переживают жители Омска с инвалидностью.

«Перед операцией пытался запомнить сына»

Инвалидом Борис Мельников называет себя легко, уточняя группу — первая, пожизненная. В 2004 году перестал видеть правый глаз Бориса, произошло отслоение сетчатки. Через пять лет то же случилось с левым:

– Остаточное зрение после двух операций все же было, — рассказывает он. — Мог разглядеть под определенным углом и при ярком солнечном свете смутные очертания фигур. Когда собрался на очередное лечение, попросил жену вынести младшего сына, которому еще года не было, на балкон: хотелось запомнить на всякий случай.

С тех пор он перенес уже 30 операций. Шутит, что стал почти Терминатором: в «рабочий» глаз вставлены два хрусталика, силикон, клапан для контроля давления.

Сейчас Борис Мельников видит те же очертания фигур, но и при обычном дневном освещении. Может работать на компьютере, занимается репетиторством, пишет научные работы, читает книги. Рисует, вооружившись специальными лупами. В прошлом году даже участвовал в экспедиции — прошел 500 км вместе с коллегами в поисках следов Усть-Ишимского кроманьонца.

«Зимой слепых нет на улицах»

– Долгосрочная целевая программа «Доступная среда» на 2011–2015 годы, на которую в Омской области потрачено около 2 млрд рублей, не сделала среду доступнее. Неочищенные тротуары, гололед — беда для человека с белой тростью, именно поэтому зимой слепых нет на улицах. Даже я иногда месяцами не выхожу из дома.

Другая проблема — автомобили на тротуарах. Как их обходить? Только по проезжей части, а для этого, кроме прочего, надо преодолеть бордюр. Бьюсь с ГИБДД — штраф за въезд на тротуар полагается в 3 тыс. рублей, но инспекторы не наказывают нарушителей: не принято, не отработана система.

Светофоры расположены, как правило, на фоне рекламы: у слабовидящих людей все сливается в глазах.

Сам тротуар, выложенный плиткой, становится убийственным — в выбоины попадает трость, легко зацепиться и упасть, я уже не говорю о том, что у достаточно активного человека вроде меня, даже если он передвигается по городу не каждый день, она стирается за три месяца. Получить новую та еще задачка: справки, анализы…

В миллионном Омске 20 подземных пешеходных переходов, во всех установлены пандусы, но не один не отвечает санитарным нормам и правилам. Бросили сверху на ступеньки швеллеры — рельсы, которые нормами вообще не предусмотрены, попасть в них колесами почти нереально. Если перевести правила на доступный язык, то продольный уклон путей движения, по которому возможен проезд инвалидов на креслах-колясках, не должен превышать 5%. У нас этот уклон — не меньше 20–30%, пандусы разве что не отвесные. Причем, не только в переходах, но и у зданий, включая Министерство социального развития.

Как быстро перейти на бесплатную СУБД?Базы от Oracle и Microsoft обходятся слишком дорого, но переход на бесплатную СУБД чреват сложным и затратным проектом?

Можно ли мигрировать ПО в автоматическом режиме без изменения исходного кода? Узнать больше…SlickJump®

Гладкие скользкие перила мало помогают удержаться. Кнопки вызова охраны для помощи в переходах существуют, но не работают.

За каждым углом перехода — каменные антивандальные урны прямо у стены, к которой стараешься идти поближе, чтобы уцепиться хоть за что-то. В результате — разбитые и сломанные ноги.

Читайте в рубрике «Титульная страница»Готовьтесь экономитьЧто поможет населению справиться с тяжелой экономической ситуацией [Готовьтесь экономить]

Добравшись до больницы, человек в нее не въедет — как правило, пандус упирается в дверь, которая открывается наружу, на себя. Театры, музеи, расположенные в старых зданиях, оборудованы такими же пандусами, но даже если человек попадает внутрь, дальше первого этажа хода нет!

Лифты-подъемники есть только на железнодорожном вокзале. Больничные гардеробы, как правило, находятся в подвале. Туалеты для маломобильных групп населения — невероятная роскошь, существующая только в крупных магазинах.

Все это — от некомпетентности чиновников, от нежелания ставить себя на место людей, для которых вроде бы это делается. Мелочи, но доступная среда именно из-за них и не складывается.

«Чтобы творить — урезают себя в питании»

– Я организую рейды с общественниками, просветительские семинары, бьюсь в судах. Многие люди с инвалидностью не знают своих прав, и даже не стремятся их защитить. Я несколько лет потратил на то, чтобы получить пенсию по инвалидности.

Отношение к инвалидам в России имеет две крайности — либо жалость к убогому: «помогите, чем можете», либо убогое восхищение: «может, несмотря на…». А все, что нужно инвалидам — самореализация. Но и в этом их сдерживают.

В домах инвалидов Омской области установили, например, размер оплаты за обслуживание, который высчитывается из пенсии инвалида первой группы — 447 рублей в сутки. Закон позволяет, но это максимум, им предусмотренный. В Москве с обитателей домов инвалидов берут по 50 рублей, в Якутии — по 60. Учитывая, что средняя пенсия — 14–15 тысяч, понятно, что на удовлетворение других потребностей, кроме, как поесть и попить, человек рассчитывать не должен. А люди-то изобретают, творят.

К Международному дню инвалида мы с товарищами организовали выставку. Тотально слепые мать с дочерью передали картины, вышитые бисером. Парень с ДЦП, у которого, строго говоря, работает один палец — компьютерную графику, семья колясочников — интерьерных кукол. Каждому из них, чтобы приобрести расходные материалы, приходится серьезно урезать себя в питании.

Хуже всего то, что выставка была им не нужна — не верят, что всерьез интересуют кого-то. А я хотел помочь им продать работы. Мне важно, чтобы инвалиды почувствовали себя не столько нужными обществу — это слишком сложная задача, сколько независимыми хотя бы финансово.

«И не нужны поводыри, чтобы пройти по лугу»

Социальную турбазу для инвалидов я создал в 300 км от города — на даче, которую делю с товарищем Валерием Артемьевым. Уже три лета 15–20 гостей заселяются в два домика в заброшенной деревне на берегу озера. Сутки проживания стоят для инвалидов 50–100 рублей. Или ничего — в зависимости от ситуации.

В прошлом году провели туристический фестиваль — сумели разместить на неделю 40 слепых и слабовидящих. Бесплатно, конечно — они же гости. Многие мои ровесники впервые «увидели» тайгу — я вожу инвалидов по зрению на экскурсию на 5 км вглубь. Потрогать дерево, сунуть руку в муравейник, собрать ягоду, понюхать воду — совершенно новые чувства для них. Постоянные обитатели базы — собака и лошадь — пользуются огромным успехом: «обследуются» от носа до кончика хвоста. База — место, где мы живем, как хотим. Люди раскрепощаются, открывают в себе новые способности — через некоторое время им уже не требуются поводыри, чтобы пройти по лугу. Конечно, условия у нас совсем не европейские: от райцентра — 10 км по проселку, вместо туалета — деревянные «скворечники». Но надеемся постепенно изменить ситуацию. Уже смогли пробурить скважину для воды, закупить газовые плиты, сделать настил из досок в качестве пандуса. Поставим туалет для колясочников — они тоже рвутся к нам, хотя я и предупреждаю о неудобствах. 

Источник РП